«Вы слышите эти чёткие и уверенные шаги? Так уходят герои, а с ними уходит эпоха. Чернобелая плёнка не умела лгать. Это как совесть не может быть многоцветной. А ещё в них была чистота и любовь - робкая, искренняя любовь. И скромно не значило - тихо, скромно значило достойно.
Понять, это значит приложить усилие, а мы хотели новых цветов и красок. Мы раскрасили плёнку. И тут же потерялись в оттенках. А одёрнуть нас уже некому. Вячеслав Тихонов умер.»
© inoyan

Сегодня как-то особенно грустно...Сегодня как-то особенно грустно...
Каждое утро я начинаю с новостных сайтов и заканчиваю ими, практически, каждый вечер.
Я знал, что Тихонов попал в больницу. Что не так давно у него была операция, но, как уверяли родственники, не самая сложная и прошла успешно.
Первая мысль была - да, возраст. Наверное, сердце пошаливает. Ведь уже за 80. С кем не бывает. Но это же Тихонов. Он выкарабкается. Обязательно.
В душе была какая-то детская уверенность, что его выпишут уже совсем скоро и все будет в порядке...
Наверное, мы просто иногда не хотим думать о плохом, хотя на уровне мозга четко понимаем что это может случиться.
Я никаким боком не имею к нему никакого отношения. Я не родственник. Не фанат. Я, к своему стыду, даже не знал его отчества до недавнего времени... Но сегодня мне почему-то стало чертовски грустно. Где-то в глубине души все замерло. Просто есть люди, которых не знаешь лично, но очень жалеешь об этом. Которые вызывают бескрайнее уважение и симпатию одним своим видом, располагают одним своим существованием. Когда Тихонова показывали совсем недавно, подумалось, что он потрясающе красиво постарел (если старость вообще может быть красивой) очень интеллигентно и элегантно, сохранив необычайное обаяние и светлый ум, и только его добрый, открытый взгляд стал немного грустнее с годами...
Мелькнула мысль, что он, наверняка, был замечательным дедом для своих внучат. И, наверное, непременно улыбнулся, увидя вышедший на неделе сюжет «Большой разницы» со Штирлицем, сокрушающемся о молодости «Исаева»: — «Это же совсем не я, неужели они не могли взять мои детские фотографии...»

Больше всего я любил его учителя истории из «Доживем до понедельника» и уж только потом Штирлица...
Светлая память.